— Тьфу на вас, гадкие птички. — говорю беззлобно.

Шум подняли голуби, тревога оказалась ложной, но клинок обратно в ножны пока не убрал. Приподнялся перед оконцем на носочки, нащупал свой алмазик и принял имеющуюся в нём информацию. Сосредотачиваться на ней не стал. Потом, всё потом.

Вернув магический датчик на место, направился к выходу с чердака, не выпуская меча из руки, убрал его только когда спустился в коридор третьего этажа.

Покинуть гильдию никакого труда не составило. Мелькнул было интерес посмотреть, чем здесь народ занят, откуда столько озабоченной суеты и беготни, но решил не заниматься ерундой.

На площади торговля и веселье. Озлобившиеся от неудачных поисков Мстителя стражники наловили кучу преступников, из тех, кто не смог откупиться или за кого не походатайствали хозяева трущоб и ночной жизни, и теперь негодяи, набитые в клетки словно селёдка в бочки, ждали завершения своих никчёмных жизней.

Казни начнутся только после полудня, но зевакам, особенно, детям, часть которых спустя годы однажды сами займут места в этих клетях, и сейчас не скучали, обсуждая с бедолагами их предстоящие муки.

Отвратительно это всё. Иногда совсем не понимаю здешних обитателей, и память Степа не сильно помогает.

Теперь иду, стараясь внимательно присматриваться к то тут, то там мелькающим в носилках, каретах или верхом богато одетых простолюдинам или дворянам, не вздрогнет ли кто-нибудь из них, уставившись на меня, невидимого другим. Но, нет, всё нормально. До «Золота Кранца» дошёл без приключений.

Вход к лестнице в мои апартаменты надёжно заперт, а стоящие возле него Виктор и Рик, парни из отряда Эрика, хоть и болтают, но бдительны. Ждать, когда дверь откроется? Не дождусь. Некому оттуда появиться, я всех разогнал.

А пойду-ка я к входу для слуг. Он всегда днём нараспашку. И протискиваться за кем-нибудь следом не потребуется.

Так и сделал. Вошёл в распахнутые ворота. Во дворе стоит телега с понурой клячей, а двое грязно одетых гостиничных рабов, нагружают повозку мусором и всяким хламом. Проходя мимо, чуть задержал дыхание — воняло протухшей рыбой — и проскользнул к лестнице чёрного хода.

Гадство, баба навстречу с пустым ведром! Чего это я? Рабыня же не переходит мне дорогу, а промчалась навстречу мимо, даже не задев, я прижался к стене. Это та молоденькая разносчица, что строила глазки моему приятелю Нику и была за это побита Юлькой. Моя-то хоть и моложе и тощее, зато ветеран уличных неллерских драк. Пока их растащили, успела трактирной служанке губы разбить. Рабыню я исцелил, а Юльку на два дня лишал сладкого. Сурово? Зато справедливо.

Так усмехаясь в размышлениях поднялся до площадки второго этажа и случайно услышал негромкий разговор в коридоре. Слов было не разобрать, беседующие постарались, чтобы их никто не услышал.

Ну-ка, ну-ка, кто это там секретничает и о чём? Уж не мои ли, не иначе гулянку тайком от начальства обсуждают? Подслушивать конечно не хорошо, но — сгорел сарай, гори и хата — раз уж взялся записывать беседы короля, то почему не узнать, что там Ригеровские или Эриковские орлы придумали.

Убираю ногу со ступеньки лестничного пролёта, ведущего на третий этаж, возвращаюсь ко входу с площадки в коридор и выглядываю. А там вовсе не мои вояки. Ба, знакомые всё лица!

Ну, и о чём вы тут бормочите, спасители Джека Мстителя? Мне обе ваши рожи знакомы.

Глава 23

Вовремя я за информацией, полученной моим прелестным алмазиком сходил, ой, вовремя. Ай, да Степ, ай, да сукин сын. Похоже, я этот, как его, интуит, вот. Чувствую, когда гроза надвигается.

Вчера всё утро часа три, не меньше, в королевской опочивальне обсуждались важные, не требующие огласки вопросы войны и мира, внешней и внутренней политики, дворцовых интриг и разборок внутри правящего семейства.

И собеседники-то там были какие важные помимо самого нашего молодого монарха — канцлер, коннетабль Кранца, глава разведки, мэр столицы, королевский казначей, главный маг мой дядя Митрий и даже ненадолго заглянувший кардинал Марк. А ещё были секретарь, секретаришки, министр торговли и королева-мать.

В голове у меня поместилось много нужного и не нужного, но выкидывать пока ничего не буду. Мало ли, вдруг пригодится, не мне, так Снежной королеве, да и всему нашему роду.

Вот только, непосредственно моей персоны накануне ни один разговор не касался, зато первый же сегодня ранним утром зашёл как раз обо мне.

Подошедшая к нашему столу с кувшином вина разносчица не даёт спокойно размышлять.

— Ваше преподобие, — мило улыбается. — Может и вам тоже подать холодца с чесноком. Очень вкусно. К нему есть хрен и горчица.

Я сейчас в одежде богатого аристократа, но разумеется вся обслуга «Золота Кранца» меня отлично знает, тем более, эта девица, до которой аббат Степ снизошёл, дабы лично исцелить от побоев своей служанки.

Холодца-то мне конечно же хочется, ужасно. Сто лет не ел. В последний раз года за четыре до своей смерти, потом врачи запретили есть всё, что жирнее морковки. Особенно сильно тянет к студню, глядя на то, с каким удовольствием мои сотрапезники — Карл, Ригер с Эльзой и лейтенант сыска — его уплетают. Только, нет, душить придворных королевского дворца запахом чеснока не хочу, а тем более Берту. Для местных это нормально, потому и замечание своим не сделал, но сам себе запрещаю. Не успел я окончательно перековаться в паргейского аборигена.

Эльза смеётся и машет рукой рабыне, дескать, уходи, милорд Степ своих решений не меняет.

— Вечером не забудь предложить. — говорю разносчице. — Сейчас мне и жаркого из зайца с овощами гриль хватит.

Настроение у всех приподнятое, ну, понятно, кроме меня, у меня-то оно, скорее, тревожное. С соратниками пока ничем не делюсь. Зачем им праздник посещения королевского дворца портить? Хотя пропуска вице-канцлер Андрей сделал только в правительственное крыло, но всё равно, это ж воспоминания — особенно у Ригера с Эльзой и лейтенанта Николаса, простолюдинов — на всю жизнь останутся, можно будет детям и внукам рассказывать. Надеюсь, у опекуна с подругой они ещё будут. Какие их годы после моих-то омоложений?

Эльза вообще, что называется, цветёт и пахнет. Я её только что от души похвалил, заслужила тётушка, прирождённая торговка. А её успех в продаже готлинской святой водички даже толкнул на крамольную мысль зачерпнуть пару вёдер в здешнем трактирном колодце и сказать, что вот ещё тут нашлась.

Ладно, чушь, не буду богохульствовать. И так с доходами всё хорошо, а будет, уверен, ещё лучше. Они у меня намного превышают расходы. Правда, сотня капитана Бюлова живёт и столуется за счёт средств герцогства, но и то, что моя личная полусотня на широкую ногу расселилась в престижной гостинице, и я могу себе такое позволить, уже говорит о многом.

— Десять. — сосчитал удары курантов Ригер.

Полдень. Не терпится им попасть в королевскую резиденцию. У меня жёсткой привязки ко времени нет. Пропуск действует на всю вторую половину дня, к тому же, Берта, как я понимаю, ближе к трём освободится, так что, успею и со своим дядей виконтом Торским переговорить, и с понравившейся девчонкой встретиться, вручить ей подарок. Потому киваю и мимикой показываю, что можно не торопиться.

Короли и в этом мире несут ответственность только перед богом, суду людей они не подвластны, но даже если бы Эдгара и можно было привлечь к ответу, то предъявить ему я ничего бы не смог. И он, и начальник королевского сыска так построили беседу, что вроде не избавиться от меня хотят, а наоборот защитить. Только я-то всё прекрасно понял, не дурак, всё же целая жизнь позади, насыщенная огромными потоками информации.

От кого король и его генерал тайного сыска скрывают смысл своих слов? Неужели догадываются о возможной прослушке? Даже если их кто-нибудь и услышит, то что с того?

Полагаю, у Эдгара ни к кому нет доверия. Вдруг виконт Виктор на исповеди кардиналу всё выложит, а, как я понимаю, Марк Праведный имеет на меня огромные планы и в моей смерти совсем не заинтересован.